В вечерний час над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал,
Он видел сумрак предзакатный,
Уже седел вдали восток...
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.
Он шел, колосья собирая
И васильки, и пел в тиши,
И были в песне звуки рая
Невинной, неземной души.
"Дитя,- сказал посланник Бога,
И грусть и радость затая,-
Куда ведет твоя дорога,
И где сложилась песнь твоя?"
Ребенка взор был чист и светел,
Но он в смущении стоял.
"Не знаю..." - робко он ответил.
"Благослови меньшого брата,-
Сказал Господь,- благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!"
И осенил дитя с улыбкой
Вечерний ангел,- развернул
Свои воскрылья в сумрак зыбкий
И на закате потонул.
И как алтарь весенней ночи,
Заря сияла в вышине,
И долго молодые очи
Ей любовались в тишине.
И в созерцании впервые
Дитя познало красоту,
Лелея грезы золотые
И чистой радости мечту.

В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешовом электрическом раю
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою

Звенят, гудят джаз-банды,
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я кривой и пьяный
Зову их в океаны
И сыплю им в шомпанское цветы.

А когда настанет утро,
Я бреду бульваром сонным
Где в испуге даже дети
Убегают от меня
Я усталый старый клоун
Я машу мечем картонным
И в лучах моей короны
Умирает светоч дня.

Звенят, гудят джаз-банды
Танцуют обезьяны
И бешенно встречают рождество
А я кривой и пьяный
Заснул у фортепьяно
Под этот дикий гул и торжество.

На башне бьют куранты,
Уходят музыканты
И елка догорела доконца.
Лакеи тушат свечи,
Давно утихли речи,
И я уж не могу поднять лица.

И тогда с потухшей елки
Тихо спрыгнул желтый Ангел.
И сказал :"Маэстро, бедный,
Вы устали, Вы больны.
Говорят, что Вы в притонах
По ночам поете танго?
Даже в нашем добром небе
Были все удивлены".

И закрыв лицо руками
Я внимал жестокой речи.
Утирая фраком слезы,
Слезы боли и стыда.
А высоко в синем небе
Догорало Божьи свечи.
И печальный желтый Ангел
Тихо таял без следа...

Он обжёг свои крылья в полете ко мне,
Схоронил свою душу в священной золе,
Равнодушие встречных глаз
Принимал за отказ.

Он был добрым, он плакал, встречаясь со злом.
Он хотел меня взять и укутать теплом.
Я ж пред ним не открыла застывшую дверь,
Я сказала ему: «Не теперь!»

Говорили потом, что он быстро старел,
Чёрным стал, позабыв, что когда-то был бел,
Что из дома, где жил ангел мой,
Вышел черт вчера дикий, хромой.

Он исчез в темноте, но твердила молва,
Что тащил по земле он два белых крыла.
И перед тем, как в ночи пропал,
Обернулся и захохотал.

Но простодушный и несмелый,
Прекрасный, как благая весть,
Идущий следом ангел белый
Прошепчет, что надежда есть.

Где-то в твоей стране затихает дождь,
Горечь во рту мешает заснуть-забыться…
Что-то сегодня сбудется, состоится,
Что-то, чего ты давно и надрывно ждешь -
Может быть, сядет на ру’ку седая птица,
Может быть, клад бесконечной любви найдешь…

Там, за дождем проступает уже черта.
Где-то в Эдеме твой ангел – красивый, строгий -
Празднует тихо рожденье твое, а боги
Силятся разглядеть нас, но ни черта
Бедным не видно. Циклоны да суета.
Да паутина: странички, стихиры, блоги…

Там, за чертой, всем исполнится тридцать три.
Мячик взлетает в небо – пора проснуться.
Боги и ангелы медленно улыбнутся,
Каждому вынут осколочек. И внутри
Что-то отпустит, расправится. Развернутся
крылья и станут прозрачными, в цвет зари.

Спи, моя радость… Подумаешь – тридцать три!

На снегу лежат следы
Словно плеши, словно плеши
Поперек следов - столбы,
На которых свет повешен,
Он растерзан и раскис
Полосатый, как тельняшка,
Свет беспомощно обвис
На троллейбусных растяжках.

Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь

Я, как будто малый гном,
Еле видный мальчик-с-пальчик,
По дороге в гастроном
Лишь неясно обозначен.
И, ненужен, прохожу,
Словно тень я, словно тень я,
В зеркала окон гляжу,
Не имея отраженья

В эту Ночь, Ночь, Ночь
В эту Ночь, Ночь, Ночь
В эту Ночь, Ночь, Ночь
В эту Ночь, Ночь, Ночь

Где забытый светофор
Встрепенется ритмом "Reggey",
Как стрельнут в меня в упор
Злые мысли о побеге,
И сожмет виски в тиски
Боль до умопомраченья,
Я завою от тоски
Без сомненья и стесненья.

А когда отступит страх
На секунду, миг короткий,
Я как взмою на крылах
Над бульваром и высоткой,
И, над Яузой летя,
Звонко свистнув что есть мочи,
Пронесусь дугой шутя
В черной ночи между прочим.

В эту Ночь, Ночь, Ночь
В эту Ночь, Ночь, Ночь
В эту Ночь, Ночь, Ночь
В эту Ночь, Ночь, Ночь

Я шла, растворяясь в пустой неизвестности,
По мрачной, тоскливой, нехоженой местности,
Где снег под босыми ногами похрустывал, -
С нелепостью веры, и боли не чувствуя.

Теперь я исполненным мудрости призраком
По свету брожу, вычисляя по признакам,
В себе то живое, бессмертно творящее.
Секунда, замри!.. Я хочу в настоящее.

Хочу воскресать для тебя в бесконечности
От тёмного дна до святой безупречности
И каждую ниточку мысли заучивать,
Как самое светлое, самое лучшее…

Ангел благого молчания,
Радостным быть помоги
В час, когда шум ликования
К небу возносят враги!

Ангел благого молчания,
Гордость в душе оживи
В час, когда пламя желания
Быстро струится в крови!

Ангел благого молчания,
Смолкнуть устам повели
В час, когда льнет обаяние
Вечно любимой земли!

Ангел благого молчания,
Душу себе покори
В час, когда брезжит сияние
Долгожеланной зари!

В тихих глубинах сознания
Светят святые огни!
Ангел благого молчания,
Душу от слов охрани!

Вдруг сделалось пусто и звонко,
Как будто нам отперли зал.
– Смотри, ты разбудишь ребенка! –
Я чудному гостю сказал.

Вот если бы легкие ночи,
Веселость, здоровье детей...
Но кажется, нет средь пророчеств
Таких несерьезных статей.